Введение должности плебейских трибунов, к которым были добавлены еще их помощники — эдилы, смотрители за плебейскими храмами (aedes, откуда идет их название), фактически означало оформление плебейской организации, центром которой стал Авентин. С этого момента наступает новый этап плебейско-патрицианской борьбы, составлявшей стержень всей истории Рима V-IV вв.
Плебеи добивались решения земельного вопроса, облегчения положения должников и допуска к магистратурам и жреческим коллегиям.
Рим продолжал развиваться на сельскохозяйственной основе, но ремесло и торговля постепенно прогрессировали. Скотоводство, требовавшее больших угодий, оставалось преимущественно делом патрициев, которые вели и зерновое хозяйство. Владевшие мелкими участками плебеи занимались земледелием и огородничеством. Растущий город и его округа все больше нуждались в ремесленных изделиях — металлических орудиях труда, в посуде, одежде, оружии и военном снаряжении, украшениях. Эти потребности удовлетворялись как за счет римских ремесленников, так и за счет внутриримской, италийской и заморской торговли.
На внутреннем рынке обращались весовые деньги в виде медных слитков, в VI в. они были без изображений и надписей и назывались грубой медью (aes rude). В V в. на ассах появились изображения животных (aes signatum). На внешнем рынке римляне пользовались этрусскими и греческими монетами.
Огромные затраты человеческого труда поглощало храмовое строительство. Главную роль в развитии строительства, ремесла и торговли играли плебеи. Это способствовало усилению в их среде имущественного расслоения. В силу этого отдельные их группы выдвигали вперед то экономические, то политические требования. Но их удовлетворения можно было достичь только совместными усилиями. Сплачивало всех плебеев использование их сил в постоянных войнах, которые вел Рим. Именно в этой сфере все, а не отдельные плебеи эксплуатировались патрициатом в целом. Плебеи обязаны были платить трибут, налог на военные нужды, на свой счет экипироваться и нести тяжелую военную службу, доставляя Риму главное богатство — землю. Действительно, уже в первой половине V в. римские владения (ager Romanus) заметно выросли, так что были организованы два новых сельских округа — трибы (Крустумина и Стеллатина). Однако добытые преимущественно плебейским ратным трудом земельные богатства оказывались в руках одних патрициев. Плебеи отвечали на это прежде всего массовым отказом воевать и требованием земли.
Роль плебеев в хозяйстве и особенно их значение как основной массы воинства учитывали наиболее дальновидные из патрициев. Этим можно объяснить то, что порой выразителями плебейских чаяний выступали некоторые патриции.
В ходе патрицианско-плебейской борьбы трансформировался римский полис и его политическая надстройка.
Конкретная история передана античными авторами, писавшими в анналистичеекой манере, очень подробно. Ежегодно римляне испытывали набеги вольсков и эквов, часто воевали с сабинами и этрусками. И каждый раз воины уклонялись от набора и даже не повиновались консулу во время военных действий. Показателен в этом смысле случай, о котором цоведал Тит Ливии (II, 43). В 484 г. римлянам пришлось воевать на два фронта. Один из консулов, Фурий, действовал против эквов, другой, Фабий, — против вейентов, которые вторглись в римскую область и подступали к самому городу. Фабий сумел с помощью аристократической конницы оттеснить врагов, но плебейская пехота отказалась их преследовать вопреки увещеваниям и приказам полководца и, подвергнув Рим опасности, покинула поле боя. Эти военные «забастовки» проходят красной нитью через всю историю первой половины V в. до н. 9.
Яростными противниками плебеев и трибунской власти выступили в этот период патриции Аппий Клавдий и Марций, прозванный Кориоланом за героизм при взятии в 493 г. Вольского города Кориолы. В своей ненависти к трибунату он дошел даже до государственной измены, возглавив вражеское войско, готовое идти на Рим, и отступился от своего замысла, только вняв мольбам матери и жены. Этим обстоятельством объясняли позднее римляне возведение храма Женского счастья.
И все же патрициям пришлось идти плебеям на уступки. Об этом свидетельствует выведение римлянами колоний в Норбу и Велитры (492 г.), а также в Анпий, куда выселялись плебеи. Колонии обычно основывались в уже обитаемых местах, отнятых римлянами у врагов. Обычно Рим отбирал у покоренного населения 1/3 земли в пользу колонистов, что ставило их в трудные отношения с прежними владельцами. Но для обнищавшего плебса это было выходом из положения. Колонисты получали землю, становились господствующим слоем и, образовывали на новом месте фактически самостоятельный полис. Об этом говорят многочисленные военные выступления римских колоний, населенных плебеями, против своей метрополии и то обстоятельство, что за войну с ними единодушно выступали все римляне, в том числе и плебеи.
Колонизация была выходом из положения не только для плебеев, но и для патрициата. Несмотря на прогресс в области экономики, римляне находились еще на таком уровне развития, когда «было совершенно неизвестно применение науки в области материального производства. Чтобы сохранить свою цивилизацию, их граждане должны были оставаться немногочисленными» [+6]. Патриции вынуждены были поступаться частью завоеванной земли и, таким образом, избавлялись от лишнего и мятежного населения.
Однако выведение колоний не устраняло угнетения плебса в целом, не разрешало аграрной проблемы. Именно поэтому в Риме был поставлен вопрос о проведении аграрного закона (lex agraria). Инициатором его оказался знатный патриций Сп. Кассий, участник битвы при Регильском озере, подписавший союзный договор с латинами (496 г.). Ставший в 486 г. в третий раз консулом Сп. Кассий предложил разделить между плебеями и латинскими союзниками отвоеванную у герников землю, а также часть незаконно занятой патрициями земли из фонда общественных земель (ager publicus). Закон был одобрен сенатом, но Сп. Кассия, обвиненного в стремлении к царской власти, казнили, сбросив с Тарпейской скалы. Закон так и не был проведен в жизнь, хотя вопрос о нем неоднократно поднимался трибунами и реалистически мыслящими консулами. Патрициям удавалось блокировать предложения о земельных наделах, используя то недовольство плебеев, не желавших делиться землей с латинами, то разногласия в трибунской среде, проявившиеся впервые в конце 80-х годов V в. и отражавших интересы разных групп плебеев. Ожесточенное сопротивление патрициата вызывало требование плебеев поделиться именно общегосударственной землей (ager publicus), которой патрициат безраздельно владел. Так, в разгар борьбы за землю в 467 г. консул Квинт Фабий, маневрируя, внес предложение: вместо того чтобы раздавать поля плебеям, выселить их в колонию в завоеванный приморский город Анций с очень плодородной землей. Но неожиданно плебс отказался, продолжая добиваться римских полей, уже занятых патрициями. Поскольку речь шла об угодьях, которыми патрициат пользовался не на правах частной собственности, а в качестве безвозмездного владения, как это явствует из словоупотребления Тита Ливия (III, 1, 3; 5: possessores), притом, что плебеи не ставили вопроса о разделе земли на частнособственнические участки, можно заключить, что плебс претендовал на общегосударственные земли на равных с патрициями условиях. Это подтверждается Дионисием Галикарнасским, изложившим устами воина Сикция Дентата представление плебеев о том, что завоеванные у врагов земли являются общими для всех римлян, но силой захвачены немногими (X, 37).
Итак, попытка плебеев приобщиться к владений общегосударственными землями оказалась неудачной. Затем с предложением о наделении плебеев участками выступил трибун 462 г. Секст Титий, однако из-за охватившей город эпидемии мероприятие это было отложено. Наконец, аграрную рогацию (т. е. предложение) внес в 456 г. трибун Ицилий. В кратком сообщении Ливия (III, 31) сказано, что «был проведен закон о раздаче участков на Авентине». У Дионисия Галикарнасского (X, 32,2) говорится о предложении детальнее: «Земельные участки, находящиеся во владении частных лиц, которыми они были наделены в соответствии с правом, должны остаться у собственников; участки, которые некоторые застроили, поскольку они захвачены силой или с помощью обмана, должны быть возвращены народу с возмещением затрат, понесенных захватчиками этих полей, по решению арбитров; остальные участки, являющиеся общенародной собственностью, народ должен разделить и получить бесплатно».
Из приведенного текста следует, что часть авентинской земли находилась в законной собственности. Собственниками могли быть патриции, но главным образом богатые плебеи, купившие участки у разорившихся плебеев, чьи предки получили наделы еще в правление Анка Марция. Другая же часть Авентина составляла общегосударственные земли и подлежала разделу среди плебса. При этом освоенная земля, отобранная у захвативших ее, фактически выкупалась, что было под силу лишь богатым плебеям. Бесплатная раздача по жребию касалась, видимо, бедняков, тем более что Дионисий (X, 32,5) сообщает о том, что дом строился порой не одним, а двумя-тремя владельцами.
Закон Ицилия был реальным завоеванием плебеев, потому что им удалось получить в собственность участки земель на Авентине, но допуска к оккупации общественных земель они не добились.
Зато в социально-политической сфере борьба привела плебс к осязаемым успехам. Заметное влияние на общественную жизнь стали оказывать плебейские собрания по трибам (concilia plebis). На этих сходках народные трибуны осуществляли свое право защиты плебеев путем привлечения к суду патрицианских магистратов. Правда, судили обычно эксконсулов. Впервые в таком собрании был приговорен к штрафу за неоказание помощи Фабиям, потерпевшим поражение от этрусков на р. Кремере, консул 477 г. Т. Менений. Трибун 473 г. Гн. Генуций столь настойчиво обвинял консулов прошлого года в нанесении вреда плебеям отказом от постановки вопроса об аграрном законе, что эти знатные патриции заранее облачились в траур. Суд над ними не состоялся только из-за неожиданной смерти Генуция. В 470 г. трибуны начали дело против бывшего консула Ап. Клавдия, ярого противника аграрного закона; дело до суда не дошло на сей раз из-за смерти обвиняемого.
Укрепление плебейской организации можно проследить и по расширению функций плебейских собраний, некоторые решения которых (плебисциты) начинают учитываться патрициями. Так, в 471 г. прошел плебисцит Публилия Волерона, перенесший выборы трибунов из центуриатных комипий в плебейские собрания. В 457 г. число трибунов было увеличено до 10. В 462 г. трибун Терентилий Арса «замахнулся» на консульскую власть, требуя ее умаления и вообще урегулирования управления общиной. Борьба за этот закон велась более 10 лет. Наконец, в результате 2-й сецессии плебеев было отправлено посольство к грекам для ознакомления с законами Солона и законодательством других эллинских городов. По возвращении послов в Риме была избрана комиссия из 10 мужей (децемвиров) для опубликования законов. Децемвиры все были патрициями и наделены неограниченными полномочиями, ни консулов, ни трибунов на этот год не избирали. За годичный срок они успели опубликовать законы, начертав их на 10 бронзовых таблицах. Однако работа не была еще закончена, и на следующий год выбрали на тех же условиях новую комиссию, но уже из 5 патрициев и 5 плебеев. Несмотря на более демократичный состав второй комиссии, она с первого же дня стала править тиранически, появляясь в городе в сопровождении стражи из 12 ликторов с воткнутыми в пучки розг боевыми топорами, устрашая римлян. Результатом ее деятельности было добавление еще двух таблиц законов.
По прошествии года вторые децемвиры продолжали удерживать власть, наращивая террор, особенно против плебеев. Чаша терпения плебеев, согласно античному преданию, была переполнена убийством бывшего народного трибуна и гибелью плебейской девушки Вергинии, невесты трибуна Ицилия, на честь которой покусился децемвир Аппий Клавдий. Это вызвало восстание плебеев. Децемвиры были свергнуты, законы, наконец, выставлены для всеобщего пользования, выбраны ординарные магистраты. На двенадцати таблицах оказались зафиксированными действовавшие нормы и отношения, идущие из недр родового строя, такие, как талион, патронат и клиентела, и вместе с тем укоренившиеся в период раннеклассового общества институты, такие, как частная собственность, в том числе и на землю, ростовщичество, рабство и неравноправие плебеев, которым воспрещались браки с патрициями. И все же это была победа плебса. Ведь утверждение частнособственнических отношений подрывало родовую сплоченность патрициата, а обнародование законов ставило под контроль всех римлян судебную деятельность консулов. Тут же в центуриатных комициях в 449 г. были приняты демократические законы консулов Л. Валерия и М. Горация, восстанавливающие неприкосновенность плебейских трибунов и право провокации, попранные децемвирами, а также закон о том, что плебисциты обязательны для всего гражданства. Однако практически всеобщими законами они становились при предварительном одобрении их сенатом, но без формальной ратификации комициями, как это было в первой половине V в. при принятии аграрных рогаций. Этим было положено начало превращению плебейских сходок в народные собрания по трибам, в трибутные комиции. Наметилось и разграничение функций между ними и пентуриатными комициями. В последних проходили выборы высших магистратов, а в трибутных — плебейских и принимались законы.
Развивая достигнутые успехи, с важными законопроектами выступил трибун 445 г. Канулей, требуя допуска плебеев к занятию консульской должности и отмены ненавистного закона о запрещении браков между патрициями и плебеями. Оба требования отражали в первую очередь заинтересованность богатого плебейства. Первого добиться не удалось. Но была учреждена новая коллегиальная магистратура военных трибунов с консульской властью, доступная плебсу. В год, когда проходили выборы в эту коллегию консулярных трибунов, консулов уже не выбирали. Запрет на браки был снят. Закон Канулея о браках имел исключительное значение. Он явился вторым после центуриатной реформы Сервия Туллия шагом на пути приобретения плебеями полных прав римского гражданства.
Этим кончается второй период сословно-классовой борьбы между плебеями и патрициями.
Третий период плебейско-патрицианского противостояния охватывает время с середины V до первой трети IV в. Он был ознаменован во внутренней жизни новым наступлением плебса и усложнением структуры римского общества. Во внешней сфере принципиальных изменений не произошло, Рим продолжал воевать с соседями. Однако и внутренние, и внешние столкновения становились все острее, а методы борьбы разнообразнее.
В ответ на уступку, которую патриции вынуждены были сделать плебеям, они тотчас же в 443 г. в качестве реванша создали новую, недоступную плебеям должность двух цензоров. Их избирали в центуриатных комициях из самых почтенных аристократов один раз в пять лет для проведения ценза, учрежденного Сервием Туллием и проводившегося потом консулами, — переписи граждан и распределения их в соответствии с размером их имущества по центуриям. Производилось это на Форуме. К цензорам являлись главы семей, фамилий и под присягой сообщали о числе и возрасте ее членов, включая рабов, о количестве земли, скота, денег и других видов богатства. Все эти сведения затем заносились в особые списки. На эту работу уходило полтора года. По окончании срока цензуры устраивались очистительные жертвоприношения — люстрации. Учреждение должности цензоров было попыткой патрициев утвердить свое политическое господство не только за счет нового органа власти, но и путем отвлечения плебеев от борьбы за должность консула, сократив его полномочия. Сверх того, аристократам удалось в течение ряда лет занимать все места в коллегии консулярных трибунов, сделав ее практически недосягаемой для плебса. Удачи патрициев на выборах свидетельствуют о расхождении интересов в плебейской среде. Основная масса плебейства была озабочена в первую очередь облегчением своего положения. Плебейским кандидатам в консулярные трибуны приходилось разъяснять рядовым плебеям, насколько связаны между собой их политические и экономические требования. Действительно, допуск плебеев в заменяющую консулов коллегию явился новым толчком для активизации демократического движения за землю, за освобождение должников и улучшение положения воинов.
Вопрос о земле мог частично решаться благодаря военным успехам Рима. Античные писатели охотно изображали римлян жертвами агрессии, но даже из их рассказов явствует, что римляне часто нападали первыми, обычно под каким-нибудь благовидным предлогом, как, например, помощь союзникам. Действительно, латины и герники многократно (в 431, 423, 418, 413, 410 гг.) извещали римлян о военных приготовлениях или нападениях эквов и вольсков, и Рим тут же начинал военные действия, становясь во главе союзнических отрядов. Объектами римской защиты в это время выступают чаще всего Тускул, Ариция и Ардея. Впрочем, последняя сама едва не оказалась жертвой римских попечений. Когда арицийцы и ардеаты обратились к Риму как к третейскому судье в их споре из-за пограничных земель, римляне решили прибрать Ардею к своим рукам. Только чрезвычайные обстоятельства — вспышка борьбы между местной знатью и плебсом — склонили ардеатов к примирению со своим союзником.
Постоянно враждовали с Римом воинственные горцы, эквы и вольски, а также этрусский город Вейи. Однако расширять свои владения в Лации Риму было непросто.
Социальные противоречия в Ардее привели в 442 г. до н. э. местных патрициев к возобновлению союза с Римом, в то время как плебеи призвали против римлян вольсков. Вольски стали воевать более организованно. Единым фронтом против Рима выступают их города Анций, Эцетра, Анксур. Для римских писателей теперь нет безликой вольской массы. Они называют уже опытного вождя Клуилия, бесстрашного героя Веттия Мессия. Эквы не только занимаются грабежом, но, отвоевав у римлян город Болы, выводят туда свою колонию. Они не просто следуют в Вольском фарватере, но формируют свою внешнеполитическую линию, успешно подстрекая латинский город Лабик к войне с Римом и Тускулом.
Однако наиболее опасным врагом были этрусские Вейи. Вейентам удалось привлечь древний латинский город Фидены, куда римляне в начале царской эпохи вывели колонию. Союз с фиденатами обеспечивал Вейям свободную дорогу через Тибр в Лаций и другие внутренние районы Италии. Фидены были ключевым военно-стратегическим и торговым пунктом вейентов. Царь Вей Ларт Толумний привлек затем к войне с Римом италиков-фалисков (439 г.). Благодаря трудной победе над этой коалицией в Рим была доставлена огромная добыча и принесены в храм Юпитера Феретрийского снятые с убитого царя Толумния так называемые «пышные» доспехи. Но победа не была окончательной. Через несколько лет (435 г.) вейенты с фиденатами подступили со своими знаменами прямо к Коллинским воротам истощенного эпидемией города. Напрягая все силы, римляне сумели перейти в наступление и с помощью подкопа прорвались в Фидены и захватили их. После этого было заключено перемирие. В последующие годы военные действия между Вейями и Римом чередовались с перемириями. Вейенты дважды (в 434 и 426гг.) обращались к союзным этрусским городам за помощью против римлян, но безуспешно. Этрусков меньше беспокоил лежавший на левом берегу Тибра Рим, чем ближний могущественный город Вейи. Общие антиримские интересы связывали вейентов только с латинскими Фиденами, эквами и вольсками. Последняя римско-вейентская война длилась десять лет (406-396 гг.) и закончилась полной победой Рима. При взятии города, оставленного без помощи со стороны других этрусков, знаменитый римский полководец М. Фурий Камилл применил отработанный при взятии Фиден прием — подкоп под городские стены.
В ходе этих войн победители получали добычу, угоняя скот и людей. Римские полководцы сразу же предоставляли солдатам возможность грабить побежденных и сверх того уже в организованном порядке награждали всадников и командиров, раздавая каждому по пленнику, а храбрейшим — по два, остальных же пленных продавали в рабство. Однако главным приобретением римлян в этих войнах являлась земля, бывшая яблоком раздора между патрициями и плебеями. Не случайно между 430 и 401 гг. трибуны десять раз ставили аграрный вопрос. При этом разрешение его мыслилось в разных формах. Плебеи продолжали добиваться допуска к ager publicus и организации новых колоний. Разница между этими формами получения земли четко определялась терминологически. Первое выражалось формулой аграрной рогации, lex agraria, а второе — coloniae deducendae. To, что римляне не смешивали существа этих явлений, видно из выступлений народного трибуна 415 г. М. Секстия, который предлагал аграрный закон и вместе с тем говорил также и о намерении войти с проектом о посылке колонистов в Болы.
Особенно встревожила патрициат рогация 417 г., приписываемая трибунам Метилию и Мецилию. В ней предлагалось поделить подушно всю завоеванную у врагов землю. В такой формулировке законопроект содержал положение о разделе не только вновь завоеванных земель, но и старого общественного поля, давно занятого патрициями, что должно было повлечь за собой конфискацию патрицианских владений. В этом вновь слышится требование плебеев пользоваться общественными землями на равных условиях с патрициями. Неудивительно, что хитроумный Ап. Клавдий тут же парализовал предложение Метилия и Мецилия, организовав наложение на него вето со стороны других трибунов. Ни один из аграрных законов во второй половине V в. так и не был принят. Но колонисты все же были выселены в приведенную к покорности старую колонию Фидены и в покоренные города — Ардею и Лабик.
Новый накал борьбы отмечается после взятия Вей, когда в руки римлян попали несметные богатства. Патриции предложили вывести колонию в вольские земли, поселив там три тысячи человек и наделив каждого из них участком в 3 с лишним югера. Однако плебеи выразили недовольство. Народный трибун Т. Сициний выдвинул встречное предложение: половина римлян, в том числе и половина сенаторов, должна переселиться в Вейи, чтобы, таким образом, римское государство состояло из двух городов. Во главе противников законопроекта встал прославленный М. Фурий Камилл. В день голосования все патриции разошлись по своим трибам, уговаривая плебеев отказаться от трибунского проекта. Им это удалось. Большинством в одну трибу закон был отвергнут, а Камиллу пришлось уйти в изгнание. На радостях сенаторы приняли постановление о разделе между плебеями вейентской земли. По словам Ливия, каждый свободный член семьи (мужчина) получал по 7 югеров (V, 130, 8), а по мнению Диодора, по 4 или даже по 28 плетров [XIV, 102 (5) ]. Такая щедрость объяснима тем, что патриции, уступив часть нового ager publicus плебеям, фактически еще раз отбили их попытку уравняться с ними в правах на землю. К оккупации государственного поля плебс допущен не был.
Ликование римлян по поводу вейентской добычи заглушило даже голоса, которые предостерегали о грозящей опасности. Из Клузия, к которому подошли галлы, потребовавшие от клузийцев земли, пришли послы с просьбой о помощи. Римляне, в свою очередь, направили послов к галлам. Послы повели там себя надменно и легкомысленно, нарушив международное право, вышли в бой впереди этрусков. Один из римских послов, Кв. Фабий, сумел в поединке убить галльского вождя. Направив в Рим свое посольство и не получив ответа, галлы начали войну с римлянами. Событие это датируется по Ливию 390 г., а по Диодору Сицилийскому — 387 г. Полчища галлов с удивительной быстротой вошли в римские пределы. Римляне поспешно вывели свое войско, которое встретилось с противником примерно в 12 км от Рима, у впадения речки Алии в Тибр, и было наголову разбито. Одни в ужасе бежали в Рим, другие — в Вейи. День битвы при Аплии (18 июля) стал обозначаться в римском календаре как несчастный день, символ страшной катастрофы, открывшей галлам путь на Рим. Там царила паника. Некоторые римляне эвакуировались в Цере. Среди них были весталки, спасавшие римские святыни. За стенами крепости на Капитолии укрылись сенаторы с семьями и небольшой отряд защитников, в основной части города, покинутой жителями, остались лишь престарелые отцы семейств, неспособные носить оружие. Они первые стали жертвами ворвавшихся в Рим галлов. Город подвергся разграблению и пожарам. Живым островком оставался только Капитолий. Но и он едва не был взят, когда истомленных осадой защитников сломил сон. Найдя незаметную тропинку, галлы цепочкой поднимались по круче, их услышали гуси, посвященные богине Юноне. Гогот птиц и хлопание их крыльев разбудили М. Манлия. Он криком поднял на ноги спавших и первым ударом щита свалил с крутизны появившегося у стены галла. Весь галльский отряд был сброшен римлянами в пропасть. За этот подвиг Манлий получил прозвище Капитолийского. Соперники оказались измучены не только сражениями, но и голодом, и распространившейся моровой язвой. И тогда было заключено перемирие. За выкуп галлы согласились снять осаду. Как передает традиция, во время взвешивания золота римляне обнаружили неисправность весов. Когда же военный трибун с укоризной сказал об этом, галльский вождь Бренн положил еще на чашу весов свой меч, надменно заявив: «Горе побежденным!» (Vae victis!). Все эти события нашли красочное отображение в сочинениях Ливия, Плутарха и других античных историков. Однако взятие и сожжение Рима — исторический факт. Устоять же римлянам удалось благодаря помощи или, во всяком случае, нейтралитету латинян и этрусков, объединившихся перед лицом общей галльской опасности. Не последнюю роль сыграло и то, что галлы, осевшие уже в северных районах Италии, были в тот момент больше заинтересованы в грабеже, чем в захвате новых земель.
После ухода галлов римляне принялись отстраивать город, восстанавливать крепостные стены. Улучшить положение потерявших дома и имущество можно было, наделив их завоеванной землей. Поэтому в Этрурии были организованы еще 4 римские трибы, а в пределах Лация выведено 6 новых колоний. Эти мероприятия, однако, встречали враждебное отношение со стороны этрусков, вольсков и эквов. К ним присоединялись герники и латины. Все они постоянно нападали на ослабленный Рим, и это привело к распаду союзных отношений между Римом и латинами. Но и здесь проявилась недостаточная сплоченность Латинского союза. Тускул держал сторону Рима, за что даже подвергся нападению других латинян. Римляне дали тускуланпам права римского гражданства, правда в урезанном виде, без права голосования в комициях. Но тускуланцы стали пользоваться правом заключать браки с римлянами (ius connnbii) и путем переселения в Рим становиться римскими гражданами. Этим объясняется пребывание в Риме многих знатных семей тускуланского происхождения.
Напряженность ощущалась и внутри Рима. Вновь обострилась борьба между патрициями и плебеями. Особенно активизировалась тянувшаяся к власти плебейская верхушка, которая добилась того, что в первой трети IV в. вместо консулов выбирали почти исключительно консулярных трибунов. Рядовое плебейство страдало от тягот бесконечных войн, малоземелья и долгов, приводивших вчерашних доблестных воинов к долговой кабале. Протест обездоленного люда был услышан патрицием М. Манлием Капитолийским (384 г.). Обвинив патрициев в несчастьях народа, он объявил о продаже основной части своего наследственного поля, чтобы на полученные деньги выручить из долгов неоплатных должников. Таким путем он спас многих от кабалы. Вокруг Манлия собралась масса мятежного разоренного и отчаявшегося люда. Тогда знать обвинила его в стремлении к царской власти, и он был казнен, а имя Марк было навсегда исключено из употребления в роде Манлиев.
Однако погасить недовольство плебса не удалось. С притоком в Рим обретенной в войнах добычи имущественная дифференциация только углублялась и конфликт обострялся. Политическая атмосфера настолько накалилась, что наиболее дальновидные и связанные экономическими интересами с верхушкой плебса патриции поддержали законы, предложенные народными трибунами 367 г. Г. Лицинием Столоном и Л. Секстием Латераном, за которые они боролись на протяжении 10 лет. По первому закону облегчалась участь должников: уплаченные проценты засчитывались в счет долга, а остаток выплачивался в течение трех лет равными частями. Второй закон запрещал владеть более чем 500 югерами земли. Третий закон предоставлял плебеям должность консулов при отмене комиссии консулярных трибунов. Этот закон пробивал брешь в стене сословных различий между плебеями и патрициями.
Что касается второго закона, то в историографии он оценивается по-разному. Г. Б. Нибур и Т. Моммзен считали, что Лициний и Секстий допустили всех, включая плебс, к пользованию ager publicus в размере не более 500 югеров. Их мнение получило поддержку в историографии.
Однако высказывалась мысль, что участки могли быть отчуждаемыми. С. Л. Утченко полагал, что закон Лициния и Секстия вводил земельный максимум как на пользование общественными землями, так и на частную земельную собственность. Из лаконичных известий наших источников трудно вывести бесспорное заключение. Поскольку Ливий говорит о земельном максимуме для всех, кто владеет 500 югеров, можно считать, что речь шла о допуске плебеев к пользованию, т. е. к оккупации, ager publicus наравне с патрициями. В реальной жизни закон открывал возможности только для плебейской верхушки, которая практически сращивалась с патрициатом.
Время между второй половиной V и второй третью IV в. можно выделить как период интенсивной дифференциации плебейства и слияния плебейской знати с патрициями. Классовое единство плебеев фактически распалось, классовое противостояние патрициев и плебеев в целом прекратилось, но сословные различия между ними еще сохранялись. Потребности внутреннего развития стимулировали войны за захват добычи, в первую очередь земли. Это привело к расширению ager Romanus не только за счет чужаков-этрусков, но и латинян, что нарушило сложившиеся отношения и самый характер Латинского союза.
Смотри так же:
Майя
Инки
Империя Ацтеков